Официальный сайт Епископа Красногорского Иринарха

Интервью,

данное епископом Пермским и Соликамским Иринархом

газете «Звезда».

Встречи в редакции

Епископ Пермский и Соликамский Иринарх:

«Пермский край – благословенная Богом земля»

Для журналистов «Звезды» встреча с епископом Пермским и Соликамским Иринархом (Грезиным) – не первая. За прошедшие четыре года многое изменилось в Пермской епархии - идет восстановление храмов, создаются новые монастыри, растет число приходов. Газета следит за повседневной работой Православной Церкви в нашем крае. Не случайно трое «звездинцев» за последние годы были награждены архиерейскими благословенными грамотами.

Одной из первых реплик при встрече было: «Вы сегодня улыбаетесь, хотя с улыбкой Вас почти что и не увидишь». Владыка ответил так: «В епархии дела стронулись с места, хотя забот не убавилось. По некоторым параметрам мы превзошли другие епархии, но успокаиваться рано». Именно этот ответ задал тональность всей встречи.

- А как обстоят дела с возвращением церковной собственности в Пермском крае?

- Сложно. Решения на высшем уровне, вроде бы, есть. Но дальше дело не идет. На словах чиновники «среднего» звена готовы выполнить всё, что предписано. На деле, смотришь в глаза тому, кто отвечает за исполнение, и не понимаешь, чего в них больше – нежелания, цинизма или стремления защитить интересы каких-либо малых неправославных религиозных общин. Простой пример приведу. Еще в бытность губернатором Юрия Трутнева мы разговаривали с ним о том, что негоже закреплять за епархией аренду храмовых зданий только на пять лет. Срок пройдет – снова перерегистрировать? Не устраивать же потом танцплощадку на месте алтаря, как это было в безбожные годы? Он согласился с моими доводами и отдал распоряжение своим подчиненным. Прошло девять месяцев – получаю бумагу о том, что «нецелесообразно» за его же подписью. Думаю, что подписал, не глядя, с подачи тех самых чиновников.

- А когда Церковь вселится в кафедральный собор, где сейчас расположена художественная галерея?

- Трудно назвать конкретный срок. Проблема не в том, когда освободятся здания, проблема в том, где разместится галерея. Слава Богу, что решение уже принято. Трудно терпеть то, что в храме располагаются картины. То же касается и архиерейского дома. Если бы нам передали помещения в здании бывшего ВКИУ, проблемы с размещением епархиального управления и других наших организаций были бы решены на предстоящие 5-7 лет. Увы, время уходит – пока есть «нефтяные» деньги, надо спешить со строительством здания галереи. В принципе документы есть, но и решение о переезде музея в Дом Мешкова пытаются отложить на конец декабря этого года. Если так случится, речь может пойти и о конце декабря следующего года, а то и позднее.

Но мы к переезду готовы. В архиерейском доме должно разместиться Духовное училище. Нужно место и для регентского училища, которое существует девять лет, для иконописной школы, а она призвана возродить Строгановскую иконопись и традиционные церковные ремесла. У нас есть планы использования территории, которую сейчас занимает пермский зоопарк. Весной 2002 года, пока я еще не был в сане епископа, были попытки провести проект застройки набережной по улице Окулова. Одна из построек – девятиэтажное здание гостиницы - просто подавило бы комплекс собора. И символа Перми не стало бы. Пришлось обращаться за помощью в Совет Федерации, чтобы приостановить реализацию проекта.

Мы же планируем восстановление существующих строений для нужд епархии с сохранением исторического облика этого квартала по согласованию с архитекторами и Обществом охраны памятников – здания не должны быть выше двух этажей. Видится и общедоступный парк, который будет открываться утром и закрываться к вечеру, чтобы избежать на его территории непотребства. А кладбище надо, вне всяких сомнений, восстанавливать.

Конечно, вопрос о возврате церковной собственности сложный – не очень-то наша администрация разбежалась в вопросах финансирования культуры. Сейчас, к сожалению, забота о духовности часто сводится к рекламным акциям против наркомании и алкоголизма. А это – недопустимо.

- Решаются каким-то образом проблемы с налогами?

- Проблема была с земельным налогом. Некоторые российские губернии вообще освободили Церковь от него. А у нас принимались постановления, которые вредны для любых религиозных организаций. Кабальный налог отменили после обращения к губернатору. Но были попытки навести контроль за количеством свечей, крестиков, иконок. Не дело налоговиков – пересчитывать церковную утварь.

Есть приходы с годовым доходом в 12 тысяч, там священник сам себе и сторож, и уборщица, и бухгалтер. Введи там официальную должность финансиста, который будет за уплатой налогов следить, храм впору закрывать. С кого тогда спросится? С губернии, которая на реставрацию приходских храмов выделяет полтора миллиона в год? Да один церковный купол в такую сумму обходится! Мы же платим земельный налог по зданию гимназии более 800 тысяч. А за другие школы, лицеи и гимназии платит городская казна. Наша гимназия – такое же учебное заведение, как и остальные, священников мы в ней не готовим, а готовим образованных молодых людей, способных поступить в вузы.

- Как в Пермском крае Православная Церковь сосуществует со старообрядческой? Есть ли возможность преодоления Раскола?

- Раскол не преодолевается, и, думаю, полностью никогда не будет преодолен. Очень много внутри старообрядчества различных толков и признать их всех в том состоянии, в котором они пребывают сегодня вряд ли возможно. Есть старообрядцы с иерархической структурой, но есть и без неё. В некоторых толках нет не только епископата, но и священства, нет таинств, значит, в строгом понимании слова, нет и Церкви как таковой. Но есть в Пермском крае старообрядческое благочиние во главе с протоиереем Валерием Шабашовым, которое имеет подчиненность своей старообрядческой высшей иерархии. С ним у нас неплохие отношения. Хотя отец Валерий и «колючий» человек, однако стараемся находить общий язык.

Нам нужно научиться не проклинать друг друга, а искать цивилизованные формы общения и совместного пребывания в этом мире. Мы же граждане одной страны, и мы живем на одной территории, имя которой Пермский край.

- Мы постоянно слышим, что у президента Путина, у наших министров, политиков есть духовники, к которым они постоянно обращаются. Есть ли институт духовных наставников в нашей епархии?

- Духовника, обретшего известность не во всей России, а хотя бы в пределах Пермского края – нет ни одного. На местах есть авторитетные священники. В Кунгуре, например, - замечательный духовник протоиерей Борис Бартов. Но он известен практически только там. Есть пожилой священник Валентин Другов, иногда наши чиновники приезжают к нему в глушь. Многие в Перми тянуться к архимандриту Стефану, он как священник выслушает, успокоит, но это обычное пастырское окормление, а не духовничество. Отца Стефана знают многие чиновники – он многих крестил, венчал, отпевал их родственников. А на севере епархии, например, нет ни одного особо авторитетного священника, которого можно было бы именовать духовником.

Настоящий духовник не просто совершает церковные таинства, но и помогает человеку, чтобы они не превратились для него в чисто внешний обряд, а совершились в его душе как благодатные таинства. Человек со слабой верой, например, может прийти на исповедь и выговориться, как обычно люди выкладываются перед психологом. Можно и просто самого себя послушать и облегчить душу – это чисто человеческая, внешняя сторона исповеди. Но таинство совершается в душе и совершает таинство Бог. У апостола Павла сказано: «Слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные» (Евр. 4, 12). Разрубается связь личности человека с грехом – вот что такое истинное таинство покаяния. Таких духовников, которые соответствуют приведенным словам апостола, у нас в епархии пока нет. Но задача такая поставлена. Вопрос очень тонкий: невозможно рекомендовать человеку духовника, ибо он сам должен встретить священника, которому во всем доверяет.

- Скажите, пожалуйста, с чем были связаны репрессии против матери Марии, которая пользовалась большим уважением среди прихожан?

- Репрессий никаких не было. Я застал епархию отнюдь не в благополучном состоянии, хотя во время перестройки большая часть епархий укреплялась, Пермская же двигалась наоборот – ослаблялась и беднела. Пришлось наводить порядок и в монастырях. После революции монастырские традиции были полностью разрушены – нить, связывающая поколения, оборвалась. Всё монашество, которое сейчас существует – новое. И оно тоже находилось в «расслабленном» состоянии.

Пришлось принимать некоторые вынужденные меры. Сначала по отношению к архимандриту Стефану: я ценю его как строителя и именно поэтому он был перемещен с сохранением должности наместника в новый монастырь, который нам очень нужен в Закамске. Созданием его отец Стефан и занимается. Теперь о матери Марии, которая также заслуженный человек в Пермском крае и много потрудилась над благоустройством женского монастыря. Но она, когда я прибыл в епархию, не была возведена в сан игумении моим предшественником по кафедре, а имела только пострижение в монахини с определением должности настоятельницы монастыря. В сан игумении можно было возвести еще в 2003 году, но обстоятельства оказались против такого решения из-за нежелания насельниц монастыря подчиняться распоряжениям епархиальной власти. Прошло время. И летом прошлого года, после согласования со Святейшим Патриархом Алексием II, в Петропавловском храме мать Мария была возведена мною в сан игумении. Если бы были какие-то репрессии, то она вряд ли смогла бы сохранить должность настоятельницы монастыря. Но я ни из кого не хочу делать мучеников, всем стараюсь найти место, где они могут принести пользу Церкви. И, не разрушая её единства, служить народу, Отечеству и Богу.

- С чем связан такой массовый десант из Богословского института, который был в этом году? Искали какие-то нарушения?

- Десанта для поиска нарушений не было. Я пригласил преподавателей и учащихся Свято-Тихоновского гуманитарного университета для ведения миссионерской деятельности в нашей епархии. Они приезжают уже третий год. За первые два года состоялось 14 выездов, в том числе на юг и север края, где люди не видели живого священника лет двадцать. Священники и учащиеся университета общались с людьми, проповедовали православие - занимались его возрождением. Такая работа необходима для любой религиозной организации. Сегодня мы возводим храмы и золотим купола не для того, чтобы завтра они превращались в музеи и пустыри. Завтра они должны быть наполнены людьми. Чтобы была здоровая религиозность и православие в понимании наших предков, мы и приглашаем образованных миссионеров.

Высокий культурный уровень для священнослужителей, не только тех, кто ведет миссионерскую деятельность, очень важен. Но для этого нужна система духовного образования, которой долгие годы у нас не было. Я не думаю, что вся губерния станет православной. Но не успокоюсь, пока социальный состав епархии не станет соответствовать социальному составу Пермского края. В Церковь должны прийти и интеллигенты, и ученые, и простые люди, и пожилые, и молодые, и бедные, и богатые. А интеллигенция еще четыре года назад у нас была где-то «на стороне далече» – за оградой Церкви. Это ненормально. Церковь должна соответствовать земле, на которой мы живем. А Пермский край - благословенная Богом земля.

- Бывает, что наши священники больше занимаются политикой и карьерой, чем совершением духовного подвига. Как вы можете это объяснить? И кем вы считаете себя?

- Всё зависит от человека. Кто-то предпочитает трудиться, не ожидая за это награды. А другой жаждет карьеры – как в светской, так и в церковной жизни. Перед учащимися духовного училища я всегда ставлю задачу не ставить карьеру на первое место. С другой стороны – ценю людей, которые добиваются её как нравственного вознаграждения за труды. Но не люблю священнослужителей, которые ради карьеры готовы жертвовать духовностью.

Сам же я – просто рабочий человек. С детства мечтал стать священником, мечтал о монастыре. Не могу сказать, что стремился к карьере, но, с другой стороны, в какой-то степени достиг её. Просто всегда работал и учился – не было времени заниматься собой. Утром, пока учился, бывало, ловил себя на том, что накануне целый день просидел в библиотеке, даже на улицу не выходил. Потом была работа в Отделе внешних церковных связей Московского Патриархата – почти десять лет без отдыха, без отпуска. Потом – реставрация храмов. Потом – далеко не сладкая Пермская епархия. Если бы я стремился к карьере, добился бы намного большего.

- Как вы относитесь к коллекции так называемых «пермских богов»?

- Когда-то в советский период они получили такое название. Это – скульптуры. Распятие часто выполнялось именно скульптурно, но в православной традиции, в отличие от католической, нет скульптурного изображения Христа или Божией Матери. Но есть, правда, святитель Николай Можайский. В пермской коллекции скульптур в чистом виде нет – они крепились к стене храма и скорее были барельефами. Изображение же Христа в темнице – традиционно выполнялось именно так, поэтому вполне приемлемо. В православном, более восточном, чем западном восприятии христианства, перед скульптурой не молятся так, как перед иконой. Но с уважением взирать на скульптурный образ Христа мы обязаны. Католики же не воспринимают наши иконы как объект молитвы, но уважают их как религиозные образы.

Думаю, что появление этого культурного феномена связано с традициями народов Севера. Кстати, Святейший Патриарх Алексий II очень высоко оценил пермскую коллекцию. Меня же лично очень привлекает образ святителя Николая, я считаю его чудотворным.

- Последнее время участились убийства православных священников. Не было ли у нас подобных случаев? Можно ли говорить о каких-то тенденциях?

- В нашей епархии в Верхнем Буе убили пожилую псаломщицу, которую еще в раннем детстве взяла к себе монахиня и воспитывала её в целомудренном благочестивом духе. Она всю жизнь посвятила церкви и жила при храме. Убийца, наркоман, требовал ключи от церкви, но получил отказ. Он её изнасиловал, жестоко убил и, обнаженную, бросил в колодец.

Почему так происходит? Священнослужитель – самая незащищенная категория наших граждан. Кто заботится о жилище для него? Кто думает о пенсии? Когда-то только по разрешению Совета по делам религий Патриархии разрешалось платить священнику по одному рублю за год службы! А кто думает об их детях? Иконы в храмах – предмет интереса для воров и мошенников. Но никого не волнует, что у церкви не хватает средств на сигнализацию и охрану. Решить проблему можно, передав часть икон на временное хранение в монастыри по акту. По акту же и вернуть, когда будут созданы надлежащие условия. Но чиновники на местах не дают этого делать, и не помогают решить проблему с охраной и сигнализацией. В результате на защиту храмов встают только те самые незащищенные священники. А храмы разворовываются.

- Как вы относитесь к преподаванию в школе основ православной культуры и той дискуссии, которая по этому вопросу развернулась в обществе?

- Надо разделять два понятия – преподавание православия и основ православной культуры. Это совершенно разные курсы. Но для министерства введение нового курса даже факультативно означает необходимость разработки новых учебников, подготовку преподавателей и многое другое. Отсюда и сопротивление на высшем уровне. А на более низком происходит подмена понятий и тоже саботаж. Хотя никто не собирается преподавать православие. Человек должен знать основы культуры той страны, где он родился. Нет никаких возражений против преподавания, например, основ мусульманской культуры, основ иудейской культуры. А «Закон Божий», с моей точки зрения, может быть в школе только с согласия родителей, но никак не насильно.

- На территории Пермского края довольно активно в социальном направлении работает католическая Церковь. Почему православная Церковь проигрывает ей?

- У католической Церкви в Перми всего один костел, они заинтересованы в создании новых храмов. Поэтому через социально направленную деятельность ведется миссионерская работа. У нас же миссионерство реализуется преимущественно через воссоздание храмов. Католикам не приходилось сталкиваться с тем объемом проблемам, которые возникли у православной Церкви. Сейчас мы воссоздаем то, что было разрушено. А на восстановление одного только храма со всеми структурами требуется около четверти века. Ни Германия, ни Италия на помощь к нам не придут.

Но я не могу согласиться, что социальной деятельностью наша Церковь не занимается. В Верещагино, например, два сиротских приюта при Свято-Лазаревском женском монастыре, там же в православной конно-спортивной школе занимаются более двухсот детей. Больничных часовен только в Перми около десяти, идет подготовительная работа по открытию отделения православных медицинских сестер милосердия. Все колонии заключенных охвачены нашим духовенством. Большую работу ведут наши семинаристы. Пастырское окормление идет в полную силу, мы только трубить об этом традиционно не хотим.

- На государственном уровне идут поиски национальной идеи, которая призвана объединить нацию. Обсуждается ли этот вопрос в кругах православной Церкви?

- Выскажу свою точку зрения. Без национальной идеи трудно объединить народ. Исторически православная Церковь была тем духовным стержнем, который держал всю Россию. В 1917 году этот стержень был разрушен, попытались создать новый, атеистический. Он поддерживался силой и мощью государства. Однако, вспомните, сколько миллионов жертв положила Русская Православная Церковь и весь народ, чтобы отстоять идею православия в советский период. А в начале перестройки новый идеологический стержень рухнул в одночасье – он был искусственным.

Духовный стержень России – это Церковь. Пока мы не вернемся к положительному отношению к ней, любое объединение вряд ли будет естественным и долговечным. Но я имею в виду не то, что все станут православными – нам нужно научиться не топтать, а уважать и ценить духовные основы народов России, которые проповедовала и насаждала Церковь. Которые она вложила и в государственность, и в общественность, и в культуру – во всё. Именно православная духовность лежит в основе национального единства России. Если они будут возрождены, будет уважение и к исламу, и к иудаизму, и к католицизму, и к любому человеку вне зависимости от его религиозной, национальной или расовой принадлежности. Сейчас этот процесс постепенно идет. Западные аналитики, которые желают блага России, удивляются, почему мы до сих пор не используем гигантский духовный потенциал православия в построении общества.

- Как вы относитесь к нашей газете? Есть ли какие-то пожелания в наш адрес?

- Я всегда положительно относился к газете «Звезда», невзирая на то даже, что некоторые публикации мне не нравились. Но на то и существует свобода прессы, чтобы высказывались разные мнения и взгляды. Я не встретил ни в одной публикации какого-либо оскорбления в свой адрес или нетактичного высказывания. А то в одном из пермских изданий священнослужителей не только изображают языком комиксов, но и масонскую звезду умудрились разместить на головных уборах – простите, это не только проявление злобного неуважения к религии вообще и духовенству в частности, но и сознательная подтасовка лжи под покровом невинных «овечьих шкурок».

Я хотел бы пожелать успехов и процветания и сотрудникам газеты, и самой газете. Дай Бог, чтобы она была читаемой, чтобы увеличивался тираж, чтобы её влияние на умы и сердца было весомым, чтобы вам содействовал всяческий успех.

Константин ШУМОВ

Анекдот от епископа Пермского и Соликамского Иринарха.

Епископ Иринарх отметил, что ранее, до его прибытия в Пермь, управляющего епархией более воспринимали как главного священника области, не делая особых различий между священством и епископатом. Теперь же начинают задаваться вопросами разницы степеней священства и правильных протокольных обращений к носителю священного сана. Недавно один из пермских чиновников в присутствии Владыки рассказал анекдот.

«Ехавшие в одном купе поезда посол и архиепископ выясняли между собой – кто важнее.

Посол говорит: «Когда я прибываю в страну назначения, ко мне обращаются «Ваше Превосходительство». Я – важнее».

Архиепископ отвечает: «А когда я приезжаю, ко мне обращаются «Ваше Высокопреосвященство». Поэтому я – важнее».

Послушал их налоговый инспектор и говорит: «А когда я появляюсь, мне говорят: «Боже мой, ты опять пришел!» Так что я – важнее».