Поиск по сайту
Наши сайты
| Идея ненасилия в XXI веке |
 |
 |
 |
|
Международный научный симпозиум
«Идея ненасилия в XXI веке».
Приветственное слово
епископа Пермского и Соликамского Иринарха,
произнесенное на открытии международного научного симпозиума
на тему: «Идея ненасилия и реальность насилия в XXI веке: их пределы (светский и религиозный контексты)»
(Пермь, 24-25 мая 2006 года)
Дорогие участники
международного научного симпозиума!
Искренне рад приветствовать всех Вас, собравшихся на Пермской земле для обсуждения важной для современности научной проблемы, связанной с идеей ненасилия в XXI веке, её потенциалом и, видимо, существующими её пределами в различных сферах жизнедеятельности человечества. Симпозиум проходит в радостные и светлые пасхальные дни, и мне бы хотелось поздравить всех участников научного форума с великим и радостным праздником светлого Христова Воскресения. Весь земной путь Господа нашего Иисуса Христа открывает человечеству ориентиры и даёт ответы на многочисленные вопросы и проблемы современности, вселяя оптимизм в отношении их разрешения и перспектив развития. Прекрасно, что симпозиум в рассмотрении важнейшей проблемы объединяет интеллектуальные усилия учёных и богословов, при огромном интересе и поддержке органов власти.
Идея ненасилия весьма привлекательна и исключительно сложна своей неоднозначностью. Но она представляется продуктивной, так как отражает сущностные качества человека, созданного по образу и подобию Божию. Поэтому слово «ненасилие» в последние годы стало весьма популярно в мире. Распространение идей ненасилия в современном общественном сознании представляет несомненный факт. С другой стороны, нередко «ненасилие» используется как идеологическое клише, прикрывающее реальную действительность. Хотя совершенно очевидно, что идея ненасилия пока не обретает в жизни практические очертания, не становится и фактом общественной практики. Скорее наоборот, новейшая история демонстрирует возрастание насилия во всех его формах. Насилие возросло как на уровнях межгосударственных и внутригосударственных, межэтнических и межрелигиозных отношений, так и на уровне индивидуального поведения. Рост насилия в начале III-го тысячелетия во всех его формах, ставший доминирующей тенденцией в мире, по-видимому, сопряжён, прежде всего, с ошибками концептуального порядка, пронизывающими всю сферу жизнедеятельности обществ и всего человеческого сообщества в целом. В этих условиях всё большее значение приобретает идея ненасилия, которая, в силу отхода от вульгарно-наивных концепций, привлекает сегодня внимание всё большего числа людей во всём мире. И то, что проблема нашего симпозиума вызвала широкий интерес среди известных учёных, богословов и представителей власти, служит тому подтверждением. Происходит поиск ответов на сложнейшие вопросы современности. В чём заключена идея ненасилия, абсолютна ли она и что является источником и основанием для благотворного осуществления её? И беспредельна ли сфера её распространения? В ответе на эти вопросы исключительно актуальна и, на мой взгляд, продуктивна позиция замечательного русского философа Ивана Александровича Ильина. Она требует зрелого духовного опыта, продуманной постановки и беспристрастного решения. «Каково бы ни было последнее решение вопроса, оно не может быть единым или одинаковым для всех. Наивность всеуравновешивающей, отвлечённой морали давно уже осознана в философии, и требовать, чтобы все всегда сопротивлялись злу силою или чтобы никто никогда не сопротивлялся силою злу, бессмысленно. Весь вопрос глубок, утончён и сложен. Всякое упрощение здесь вредно и чревато ложными выводами и теориями; всякая неясность опасна и теоретически, и практически; всякое малодушие искажает формулу вопроса; всякое пристрастие искажает формулу ответа». Эта фраза из произведения И.А. Ильина «О сопротивлении злу силою». Становится совершенно очевидно, что дилемма «насилие – ненасилие» стала существенным критерием социальных, а не только нравственных оценок. Эта проблема усиливается в условиях поиска новой системы идеалов с её нравственными, мировоззренческими ориентирами, что является для современной России самым трудным, но, наверное, самым важным делом, так как лишь на этом пути возможен выход из того духовного, культурного и социального кризиса, который переживает страна. Но это относится не только к России и её трудностям, но и к тем проблемам, с которыми столкнулась современная цивилизация в целом. Сегодня, когда человечество вплотную подошло к экологической катастрофе, когда предельно ясны все страшные последствия утопических претензий на тотальное управление всем и вся, – перспективы человеческого развития, на мой взгляд, должны быть связаны не с идеями овладения, подавления и господства, а с установлением равноправно-партнёрских отношений со всем, что находится вне человека: с природными процессами, с другим человеком, с ценностями иной культуры, с социальными процессами. Позвольте пожелать всем участникам симпозиума плодотворной работы и успехов в решении научных задач. Да дарует Всемилостивый Господь молитвами святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, в день памяти которых начинает свою работу симпозиум, всем участникам его, «по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы … могли постигнуть … и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову» (Еф. 3, 16-19).
Иринарх, епископ Пермский и Соликамский
24 мая 2006 года город Пермь __________________________
24-25 мая 2006 года
Международный научный симпозиум
«Идея ненасилия в XXI веке»
Приветственное слово
епископа Пермского и Соликамского Иринарха,
произнесенное на открытии международного научного симпозиума
на тему: «Идея ненасилия и реальность насилия в XXI веке: их пределы (светский и религиозный контексты)»
(Пермь, 24-25 мая 2006 года)
День 1-й работы симпозиума: 24 мая 2006 года.
Заседание симпозиума открыл Епископ Пермский и Соликамский Иринарх. Уважаемые участники сегодняшней встречи. Я хотел бы поздравить вас с началом работы, которая будет посвящена идее ненасилия в XXI веке, её потенциалу и её пределам. Как епископ Русской Православной Церкви я хотел бы, прежде всего, призвать благословение Божие на ваши труды, чтобы они были успешны, чтобы при всех разногласиях и различных мнениях, которые будут высказаны сегодня и завтра под сводами этого зала, мы смогли бы найти общие точки соприкосновения и обрели единый взгляд на то, как нам следует относиться к данной тематике и как использовать её в нашей жизни. Позвольте мне зачитать вам краткое приветствие: «Дорогие участники столь представительного международного научного симпозиума! Искренне рад приветствовать всех собравшихся на Пермской земле для обсуждения важной для современности научной проблемы, связанной с идеей ненасилия в XXI веке, её потенциалом и, видимо, существующими её пределами в различных сферах жизнедеятельности человечества. Симпозиум проходит в радостные и светлые пасхальные дни, и мне бы хотелось поздравить всех участников научного форума с великим и радостным праздником светлого Христова Воскресения. Весь земной путь Господа нашего Иисуса Христа открывает человечеству ориентиры и даёт ответы на многочисленные вопросы и проблемы современности, вселяя оптимизм в отношении их разрешения и перспектив развития. Прекрасно, что симпозиум в рассмотрении важнейшей проблемы объединяет интеллектуальные усилия учёных и богословов, при огромном интересе и поддержке органов власти. Идея ненасилия весьма привлекательна и исключительно сложна своей неоднозначностью. Но она представляется продуктивной, так как отражает сущностные качества человека, созданного по образу и подобию Божию. Поэтому слово «ненасилие» в последние годы стало весьма популярно в мире. Распространение идей ненасилия в современном общественном сознании представляет несомненный факт. С другой стороны, нередко «ненасилие» используется как идеологическое клише, прикрывающее реальную действительность. Хотя совершенно очевидно, что идея ненасилия пока не обретает в жизни практические очертания, не становится и фактом общественной практики. Скорее наоборот, новейшая история демонстрирует возрастание насилия во всех его формах. Насилие возросло как на уровнях межгосударственных и внутригосударственных, межэтнических и межрелигиозных отношений, так и на уровне индивидуального поведения. Рост насилия в начале III-го тысячелетия во всех его формах, ставший доминирующей тенденцией в мире, по-видимому, сопряжён, прежде всего, с ошибками концептуального порядка, пронизывающими всю сферу жизнедеятельности обществ и всего человеческого сообщества в целом. В этих условиях всё большее значение приобретает идея ненасилия, которая, в силу отхода от вульгарно-наивных концепций, привлекает сегодня внимание всё большего числа людей во всём мире. И то, что проблема нашего симпозиума вызвала широкий интерес среди известных учёных, богословов и представителей власти, служит тому подтверждением. Происходит поиск ответов на сложнейшие вопросы современности. В чём заключена идея ненасилия, абсолютна ли она и что является источником и основанием для благотворного осуществления её? И беспредельна ли сфера её распространения? В ответе на эти вопросы исключительно актуальна и, на мой взгляд, продуктивна позиция замечательного русского философа Ивана Александровича Ильина. Она требует зрелого духовного опыта, продуманной постановки и беспристрастного решения. «Каково бы ни было последнее решение вопроса, оно не может быть единым или одинаковым для всех. Наивность всеуравновешивающей, отвлечённой морали давно уже осознана в философии, и требовать, чтобы все всегда сопротивлялись злу силою или чтобы никто никогда не сопротивлялся силою злу, бессмысленно. Весь вопрос глубок, утончён и сложен. Всякое упрощение здесь вредно и чревато ложными выводами и теориями; всякая неясность опасна и теоретически, и практически; всякое малодушие искажает формулу вопроса; всякое пристрастие искажает формулу ответа». Эта фраза из произведения И.А. Ильина «О сопротивлении злу силою». Становится совершенно очевидно, что дилемма «насилие — ненасилие» стала существенным критерием социальных, а не только нравственных оценок. Эта проблема усиливается в условиях поиска новой системы идеалов с её нравственными, мировоззренческими ориентирами, что является для современной России самым трудным, но, наверное, самым важным делом, так как лишь на этом пути возможен выход из того духовного, культурного и социального кризиса, который переживает страна. Но это относится не только к России и её трудностям, но и к тем проблемам, с которыми столкнулась современная цивилизация в целом. Сегодня, когда человечество вплотную подошло к экологической катастрофе, когда предельно ясны все страшные последствия утопических претензий на тотальное управление всем и вся, - перспективы человеческого развития, на мой взгляд, должны быть связаны не с идеями овладения, подавления и господства, а с установлением равноправно-партнёрских отношений со всем, что находится вне человека: с природными процессами, с другим человеком, с ценностями иной культуры, с социальными процессами. Позвольте пожелать всем участникам симпозиума плодотворной работы и успехов в решении научных задач. Да дарует Всемилостивый Господь молитвами святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, в день памяти которых начинает свою работу симпозиум, всем участникам его, «по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы … могли постигнуть … и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову» (Еф. 3, 16-19)». А теперь я хотел бы предоставить слово Яшину Николаю Арсеньевичу, заместителю губернатора области, председателю департамента политики. ___________________________________
Епископ Иринарх. Спасибо, Николай Арсеньевич, за ваше вступительное слово. Слово предоставляется Зудову Юрию Валерьевичу, советнику Министерства регионального развития Российской Федерации. ___________________________________
Епископ Иринарх. Благодарим Вас, Юрий Валерьевич, за Ваше вступительное слово и также просим выразить нашу благодарность Михаилу Николаевичу Пономарёву, заместителю министра регионального развития, за ту высокую оценку нашего симпозиума и те глубокие слова о патриотизме и значении преодоления насилия внутри себя, чтобы через ненасилие истинно проявлять себя как и подобает человеку. Слово предоставляется Петрову Василию Юрьевичу, ректору Пермского государственного технического университета. ___________________________________
Епископ Иринарх. Спасибо, Василий Юрьевич. Слово предоставляется Розину Вадиму Марковичу — профессору, доктору философских наук, представителю Института философии Российской академии наук. ___________________________________
Епископ Иринарх. Спасибо, Вадим Маркович. Мы также просим Вас передать благодарность академику А.А. Гусейнову за его приветствие и за то большое внимание, которое он уделяет научной разработке идеи ненасилия. Мы ощущаем, что хотя Салам Керимович и отсутствует здесь, но духовно он пребывает вместе с нами, поддерживает нас. Спасибо ему! Теперь я хотел бы далее передать слово профессору Матвею Григорьевичу Писманику для дальнейшего ведения нашей работы. ___________________________________
Епископ Иринарх: Матвей Григорьевич, позвольте, я умиротворяюще скажу, всего лишь два слова в защиту профессора Кюнга. Существуют десять заповедей, данных Моисеем еврейскому народу, среди которых имеется заповедь «не убей». И Христос говорит: «Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону, а кто скажет: «безумный», подлежит геене огненной» (Мф. 5, 21-22). сказавший брату «безумец!», уже подлежит суду». То есть Господь разъясняет нам: в том состоянии, в котором находились евреи после выхода из египетского рабства как огрубевший, странствующий по пустыне кочевой народ, они по-своему воспринимали заповедь Божию «не убей». Об этом говориться в 19 главе евангелия от Матфея о нерушимости союза брака, где на вопрос: «как же Моисей заповедал давать разводное письмо и разводиться?», - Господь ответил: «Моисей по жестокосердию вашему позволил разводиться с женами вашими, а сначала не было так» (Мф. 19, 7-8). Конечно, жестокость и связанные с ней убийства во времена Моисея действительно имели место, но, тем не менее, заповедь Божия, как идеал, как воспитатель и путеводитель к Мессии-Христу, по-своему уже тогда останавливала народ от данного греха. Но во времена Христа еврейский народ обладал уже другой – более высокой и утонченной культурой. И ему уже нужны были разъяснения, комментарии. Библейские заповеди, как и евангельское учение Христа в разные исторические периоды своего бытия разные народы понимают по-своему. И чаще всего недопонимают, я бы сказал «недоисполняют» Евангелие, «недоисполняют» данное нам Божественное Откровение. То обстоятельство, что сейчас у богословов существует в чем-то обновленная точка зрения (но, по пониманию Православной Церкви, в обязательном согласии с учением предшествовавших нам святых отцов) – это не противоречит и не разрушает Евангелие. Конечно, если это действительно более углубленное понимание Евангелия, а не отрицание его. Мне кажется, профессор Ганс Кюнг имел в виду именно такую точку зрения. ___________________________________
Епископ Иринарх: Разрешите мне ещё одну реплику. Здесь прозвучало с российской стороны такое утверждение, что человек, он не только добр, но и зол. Я хотел бы напомнить христианскую (в частности, православную) точку зрения, что зло связано с личностью человека и дарованной ему свободой воли, а сам человек, как творение Божие, является добрым. И только в силу повреждености грехом человеческой природы человек, совершая грех, становится злым. Я бы хотел процитировать слова Н. П. Полторацкого из его статьи: «И.А.Ильин и полемика вокруг его идей о сопротивлении злу силою», - в которой говорится следующее: «Зло начинается там, где начинается человек, и, притом, именно не человеческое тело, во всех его состояниях и проявлениях, как таковых, а человеческий душевно-духовный мир, – это истинное местонахождение добра и зла. Никакое внешнее состояние человеческого тела, само по себе, никакой внешний «поступок» человека, сам по себе, то есть взятый и обсуждаемый отдельно, отрешенно от скрытого за ним или породившего его душевно-духовного состояния, – не может быть ни добрым, ни злым». И приводится в статье такой пример: «Так, телесное страдание может повести одного человека к беспредметной злобе и животному огрубению, а другого – к очищающей любви и духовной прозорливости; и понятно, что став для первого возбудителем зла, а для второго – пробудителем добра, оно, само по себе, не было и не стало ни злом, ни добром. Именно на этой двуликости телесных лишений и страданий настаивали мудрые стоики, научая людей обезвреживать их яд и извлекать из них духовное целение». (Ильин И.А. О сопротивлении злу силою. (С приложением статьи Н.П.Полторацкого “И.А.Ильин и полемика вокруг его идей о сопротивлении злу силою”). Лондон, Канада, “Заря”, 1975. Стр. 18). Всё-таки человек – это прежде всего творение Божие; Бог как Творец человека не может творить зла, Бог творит только добро, ибо Он добр по Своему существу. А личность человека и связанное со свободой воли человеческой личности зло - человек избирает сам. Итак, не Бог, но сама человеческая личность порождает зло и может стать злой. Это христианская точка зрения. ___________________________________
Епископ Иринарх. Позвольте одно слово. Я думаю, здесь свящ. Алексей Марченко неудачно употребил слово «Бог использует», потому что понятие «использует» предполагает и «планирует». Конечно, Бог не может планировать войны. Здесь более приемлемо понятие «попущение» Божие, когда народ отвращается от Бога и когда воля человеческая не соответствует Божественному Промыслу. Попущение Божие часто способствует обращению народа от греха к Богу и к нравственным истинам. ___________________________________
Епископ Иринарх. Конечно, мы можем рассуждать о «священной войне» или же о «не священной войне», но эти рассуждения стоят в ряду тех традиционных взглядов, которые сложились, по крайней мере, до II Мировой войны, пока человечество не обладало ядерным оружием массового уничтожения. Хотя отравляющий газ, как оружие поражения противника, пытались применить еще во время I Мировой войны. И сейчас, когда человечество владеет оружием массового уничтожения людей, вопрос о священности, о полезности, о справедливости войны отходит на второй план, потому что такая война становится очевидно бессмысленной и несправедливой. Я хочу напомнить: в 1985 году в Москве проходила международная церковно-миротворческая конференция – круглый стол по ядерному разоружению, на которой рассматривался вопрос о «ядерной зиме». Оказывается, достаточно запустить боевые ракеты с одной ядерной подводной лодки, от взрыва которых на Земле наступит «ядерная зима». На планете самая жаркая точка – Аравийский полуостров, где температура доходит до +55º тепла, покроется холодом до -20º мороза. То есть всё замерзнет и всё погибнет. И особенно страшны химические и биологические виды оружия массового уничтожения, которые способны поставить на грань гибели всю цивилизацию и всё живое на Земле. В этом плане в современной войне нет никакого смысла и никакой справедливости. И ещё я хотел бы напомнить о том, чтобы мы, касаясь политического и нравственного значении войны как явления мирового или общегосударственного порядка, не забывали бы человека. Приведу опять же слова И.А. Ильина: «Если «человек» и «зло в нем» не одно и то же, то разве нельзя воздействовать на «человека» так, чтобы это воздействие благодетельно передавалось именно «злу», в нём живущему?» (Ильин И.А. О сопротивлении злу силою. (С приложением статьи Н.П.Полторацкого “И.А.Ильин и полемика вокруг его идей о сопротивлении злу силою”). Лондон, Канада, “Заря”, 1975. Стр. 24). Я хотел бы напомнить эту христианскую позицию – не для того, чтобы противопоставить ее позиции материалистической, но чтобы здесь прозвучали обе они. Здесь сегодня уже прозвучала мысль о любви, и я также вновь процитирую И.А.Ильина: «Таинственный процесс расцвета добра и преображения зла осуществляется, конечно, любовью, а не принуждением, и противиться злу следует из любви, от любви и посредством любви» (Ильин И.А. О сопротивлении злу силою. (С приложением статьи Н.П.Полторацкого “И.А.Ильин и полемика вокруг его идей о сопротивлении злу силою”). Лондон, Канада, “Заря”, 1975. Стр. 24). То есть война – это, всё-таки, результат того, что носит в себе сам человек, и мы не должны забывать, что порождает ее – человек, его человеческая личность. Зло, которое соединено с личностью человека, не нужно путать с самим человеком, который по природе не является злом, но способен его породить – так же, как и добро. ___________________________________
Епископ Иринарх. Виктор Иванович здесь сделал два замечания. Первое в отношении Креста Христова. Должен заметить, что согласно учению апостола Павла – Ветхий Завет является пестуном, он выпестовывает, воспитывает, путеводит ко Христу, то есть Ветхий Завет завершается распятием Мессии на Кресте. Новый Завет начинается Воскресением Христовым, поэтому если бы не было Креста, то не было бы и Воскресения. «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес, – пишет апостол Павел; – а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15, 13-14). И Христос должен был умереть, потому что Он – второй Адам, и именно Он выполняет миссию первого Адама (1 Кор. 15, 45-49). Но первый Адам оставляет Ему смертную плоть, и, не пройдя через крестную смерть, Он не может войти к Воскресению из мертвых, пролагает тем самым путь к всеобщему воскресению человечества. Учение Церкви в лице святых отцов всегда утверждало, что во Христе воспринята вся полнота человеческого естества кроме греха, ибо «что не воспринято, то и не может быть уврачёвано». Поэтому для нас Крест – это не символ орудия насилия и позора, как это было в Ветхом Завете (в Римской империи распятие на кресте было высшей мерой наказания для государственных преступников, в наше время это равнозначно смертной казни через повешение, которая не может вызывать в человеке каких-либо положительных чувств). Но Крест Христов из орудия смерти и позора становится для нас символом жизни и славы, потому что именно с Креста начинается путь к Воскресению. И поэтому Господь говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришёл Я, но исполнить» (Мф. 5, 17). Исполнить ветхозаветный закон было невозможно простому человеку, – Бог, воспринявший человеческое естество, исполняет его, и завершается этот путь Ветхого Завета Бога с человеком Крестом на Голгофе. Второе. Здесь было сказано, что церковная проповедь бесполезна. Вопрос не в проповеди. Вот мы сейчас говорим о глобализме, говорим о многих государственных проблемах, которые постепенно становятся проблемами мировыми. Так, из проблемы секуляризации, давно превратившейся в глобальную, выйти, кажется, вообще невозможно. И действительно, звучат апокалиптические мысли о том, что это приведёт человечество к кончине мира. Возможно, так оно и будет. Но религия каждому отдельному человеку даёт возможность вырваться из этого замкнутого круга, потому что религия – это не только социальный институт внутри общества, но и внутренняя жизнь личности человека, его личная жизнь. Религия, это прежде всего внутренняя религиозность, без которой теряет смысл наличие религии в мире и которая возвращает человека в самого себя, заставляя осознать, что «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих« (Мф. 4, 4). Воспитать человека с детства, научить его воспринимать грех как запретный плод, научить его преодолевать трудности, не прибегая к насилию в отношении других. В то же время научить использовать ненасильственное воспитание по отношению к самому себе и, особенно, самовоспитание. Метод воспитания самого себя – это и воспитание других примером собственной жизни. В этом плане замечательно наставление преподобного Серафима Саровского: «Спаси себя и вокруг тебя тысячи спасутся». У нас сейчас уходит это религиозное мировосприятие, религиозное созерцание жизни. Мы все секуляризируемся. В мире уже сегодня есть религиозные течения, которые стали абсолютно секулярными. Так в Соединённых Штатах Америки есть «civil religion». Я размышляю два десятилетия и до сих пор не могу ясно понять, что это за религия – «цивильная религия». Но, тем не менее, она – религия, её так и воспринимают многие представители американского народа. То есть это пример полной секуляризации внутри религиозного сообщества, ведущий к выхолащиванию религиозного чувства и превращению религии в моралистические движения. По этому пути идёт сегодня Католическая Церковь, по этому же пути и, слава Богу, с огромным отставанием идёт и Православная Церковь. Но мы пытаемся всё-таки удержаться вне этой секуляризации если не в плане социального института – Церкви, то в плане сохранения внутренней религиозности отдельного верующего человека, как сказано об этом у апостола языков: «Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его» (1 Кор. 22-23). Насколько нам это удастся – неизвестно. ___________________________________
Епископ Иринарх. Если, допустим, взять евангельский образ Христа и применительно ко Христу рассмотреть проблемы насилия и ненасилия. Так ненасилие – это прежде всего жертвенная любовь Христа ко всему человеческому роду. Любовь, распятая на Кресте … Именно здесь, когда говорится о жертвенной любви, я часто вижу недопонимание глубины самого понятия жертвенной любви. В богословии есть понятие «кенозис» – самоуничижение. То есть Христос, Бог и Творец Вселенной самоуничижил Себя до уровня раба, чтобы спасти погибающее от греха и смерти человечество. Подражая богочеловеческой жертвенной любви, человек обретает в себе особое состояние религиозного чувства, которое дает ему силы отказаться ради любви ко Христу от всего, что ему было дорого в жизни и самому по своей воле принять всё, что необходимо для блага Церкви и ближнего. Это и есть ненасильственный путь. Церковь воспитывает человека так, чтобы он сам в себе умел формировать добро и гасить зарождающееся в нем зло. Общество же применяет множество форм насилия. Даже родители могут применять насилие по отношению к своим детям. Однако насилие – это, прежде всего, область государственного устройства. Так, полиция является необходимой формой насилия, без которого нельзя обойтись в современном государстве. И тюрьмы существуют, чтобы изолировать от общества осужденных за тяжкие преступления закона. Но по отношению к заключенным есть границы насилию: жёсткость и строгость наказания не должны превращаться в жестокость пресечения преступлений. Таковы некоторые примеры насилия в жизни общества. Они противоположны проявлению силы жертвенной любви ко Христу. ___________________________________
Епископ Иринарх. Разрешите, я поясню свое мнение профессору Г. Кюнгу. Нас в России беспокоит не только внешнее насилие, которое может быть проявлено со стороны государства, со стороны общества, но и насилие внутреннее, которое порой проявляется над совестью человека. Так, в 1986-м году (когда существовал ещё Советский Союз и говорить свободно даже о религиозном инакомыслии было нельзя) в Соединённых Штатах у меня был диалог с американскими журналистами. Мне говорят, что у вас в Советском Союзе нет свободы совести. А я отвечал: «Как нет? Вот я в школе был верующим юношей и никто не мог заставить меня стать неверующим человеком, какими были все мои сверстники». Мне говорили американцы о социальных и других правах человека, а я говорил им о внутренних, личностных правах верующего, о моей свободе совести, которую вытравить из души неспособно никакое внешнее насилие. И мы оперировали похожими понятиями в разных плоскостях. Но большего сказать тогда было невозможно. А когда я был еще подростком, то родители моих сверстников говорили своим детям: «Не дружи с ним, потому что он верующий». Школа предпринимала все усилия к тому, чтобы оторвать меня от веры, но я всё равно уезжал на богослужения в храмы. Мне приходилось противопоставлять себя натиску всего общества, но всё равно я продолжал отстаивать свою внутреннюю свободу, свое право быть верующим. Поэтому для православного религиозного человека существуют не только внешние, но и внутренние виды насилия, которые проявляются над ним как гражданином страны и как членом общества. Есть насилие, которое проявляется над свободой совести человека. Тогда это было в форме воинствующего безбожия и атеизма, а в настоящее время — в форме, допустим, телевидения и других средств массовой информации, изливающих потоки нравственной грязи, насилия и зла в незащищенные души детей и взрослых. И всё это насилует людскую совесть. Я сегодня поднимаю эти вопросы для того, чтобы мы не ограничивались насилием, которое является внешним по отношению к нам и действует на нас извне. Я ещё хочу обратить ваше внимание на то зло, которое насилует нас изнутри, а общество этому содействует. Я имел в виду это. М. Г. Писманик. Друзья мои, давайте посоветуемся. У нас, оказывается, из-за некоторого небрежения ведущего, регламент несколько нарушен. Нам, наверное, передохнуть нужно, а затем продолжить дискуссию. Не возражаете? Давайте передохнём. Кофе ждёт вас. ___________________________________
Епископ Иринарх. Мне хотелось бы сделать несколько замечаний и повернуть диалог в православную сторону. Я абсолютно согласен с Виктором Ивановичем: я тоже желаю, чтобы полемики не было, но она все равно будет. Просто один пример разницы наших взглядов. Вы говорите: Бог это Творец, а творение – это разрушение одного, чтобы создать другое. Если же говорить с христианской точки зрения, с позиций православного богословия, а я полагаю, что и с католическими богословами по данной тематике у нас больших разногласий не будет, поскольку догматическое учение у нас очень близкое, с небольшими различиями, то дело обстоит несколько иначе. Бог творит видимый мир «из ничего», поэтому Творец ничего не разрушает, ведь до этого ничего не было. И это происходит, во-первых, при сотворении материи видимого нами мира, которого ранее не было, во-вторых, при сотворении жизни (живой клетки) на земле, которой также не было, и, в-третьих, при сотворении человека. О сотворении человека, например, в 1 главе книги Бытия сказано: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1, 27). А во 2-й главе книги Бытия говориться: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2, 7). И вот если бы Бог не вдунул «в лице человека дыхание жизни», то он так и остался бы, подобно прочим животным, всего лишь высокоорганизованным творением и не стал бы «душею живою», то есть человеком с разумной и бессмертной душой. В этом кроется принципиальное различие библейского учения от материалистических взглядов на эволюционное развитие жизни на земле. Таким образом, Бог творит видимый нами мир «из ничего», не разрушая и не создавая нечто новое из того, что уже существовало ранее. Бог может творить только добро и не может быть разрушителем Своего творения. А вот зло – это есть разрушение добра. Святитель Григорий Нисский, святой отец IV века, пишет, что зло не имеет своего бытия, не имеет своей ипостаси – оно существует в другом и есть разрушение другого. Мы же действительно когда что-то творим, говоря по-человечески, разрушаем другое, чтобы создать нечто новое. Но это результат не только грехопадения человека, но и ограниченности его природы. Но я не об этом. Во-вторых, с М. Г. Писмаником мы представляем две противоположности. Он – человек нерелигиозный и не причисляет себя к верующим, испытывая при этом гражданское чувство ответственности за народ, за Отечество, заботу о будущем страны. Он усматривает в религии только практическое в форме некоего накопленного веками в религии опыта нравственного воздействия на человека, который можно взять на вооружение в деле воспитания современного человека. То есть в религии он обращает внимание на опыт морально-нравственного воспитания человека. Это то, что в идеологическом воспитании населения Советского Союза напрочь отвергалось, выбрасывалось и даже создавались такие искусственные условия жизни советского человека, среди которых в его душе не могла развиваться способность религиозного восприятия мира. Что такое религиозность? Мы называем пять чувств человека: органическое, интеллектуальное, эстетическое, нравственное и религиозное. Что произойдет в человеческой личности, если, допустим, искусственно не давать развиваться эстетическому чувству и восприятию прекрасного в окружающем нас мире? Когда, например, человек, находясь в Третьяковской галерее или Русском музее, смотрит по сторонам, но в силу отсутствия в нем способности ценить прекрасное, не испытывает в себе переживаний при поверхностном обозрении великих творений своей национальной культуры. Это ничто иное как ущербность души, лишенной способности ценить и воспринимать прекрасное, это перекос личности человека. Но природа не терпит пустоты, эта пустота всегда заполняется чем-то другим. Вот это и происходило в Советском Союзе, когда искусственно препятствовали развитию в человеке религиозного чувства. До революции мы были православной страной и очень религиозной страной. Посеянное на Руси в душе народной семя христианства за истекшее тысячелетие произросло в могучее древо, украшенное религиозно-культурными плодами Православия в его русском варианте. Но его искусственно и планомерно подрубали под корень в период советского богоборчества, препятствовали нормальному развитию церковной жизни. В эти годы кому-то удалось сохранить настоящую религиозность, а кто-то подпал под влияние сектантства, которое заполнило пустоту его души, возникшую от отсутствия развитого здорового религиозного чувства, другие совсем утратили в себе веру. Митрополит Сурожский Антоний (Блюм), который родился за рубежом в семье российского дипломата и всю свою жизнь прожил в Англии, был высокообразованным человеком и любил Англию как свою вторую Родину. Он говорил, что англичане не доросли до понимания глубины духовного богатства Православия. А ведь в Англии уже в 11 веке появился первый колледж, положивший начало Оксфордскому университету, в то время как мы еще не имели своих структур образования. Когда человек обмирщвляется, он думает прежде всего о том, чтобы завтра прожить материально лучше, чем сегодня и забывает о духовном. Спросите на улице любого человека и он ответит вам, что завтра он хочет жить лучше, чем сегодня. Но есть же предел всем ресурсам планеты. Мы приближаемся к экологической катастрофе. Мы воспитываем человека потребителя и никто не хочет думать о духовности, о том, что надо себя хотя бы в чем-то ограничить и больше думать о будущих поколениях, чтобы оставить какие-то ресурсы потомкам. Религиозность в моем понимании – это внутренний двигатель человека, который выстраивает его жизнь согласно учению веры, когда развитое религиозное чувство пронизывает собой все действия, мысли и внутренние движения личности человека и, просеивая их, очищает душу от греха и всего плохого, что проникает в наше сердце в виде соблазнов мира сего, который лежит во зле (1 Ин. 5, 19). Религиозность очищает совесть человека и его нравственность, выстраивает нравственное состояние внутреннего мира человека и его нравственное отношение к миру внешнему в духе исповедуемого им вероучения. Вспомним слова великого писателя Федора Достоевского, который в своей записной книжке записал: «Совесть без Бога есть ужас, она может довести человека до величайших преступлений». И последнее, когда мы говорим о насилии и ненасилии, то обратимся еще раз к книге И.А. Ильина «Противление злу силой», в которой наиболее глубоко затронута эта тема и где, переходя к евангельским свидетельствам, Ильин пишет: «Христос учил не мечу; Он учил любви. Но ни разу, ни одним словом не осудил Он меча, ни в смысле организованной государственности, для коей меч является последней санкцией, ни в смысле воинского звания и дела. И уже первые ученики Его, апостолы Петр и Павел (1 Пет. 2, 13-17; Рим., 13, 1-7) раскрыли положительный смысл этого неосуждения». (Полторацкий Н.П. И.А.Ильин и полемика вокруг его идей о сопротивлении злу силой. Лондон, Канада, “Заря”, 1975. Стр. 43) Ильин в заключение … подытожил: «Учитесь христианской любви у преподобного Сергия, у Патриарха Гермогена, у Александра Невского; и не учитесь ей у Льва Толстого и его последователей» (Там же, стр. 43). В нашей старой русской армии для каждого солдата и офицера было традиционным проявлять жесткость к врагу Отечества, над которым всегда надо одерживать победу, но воин-победитель был обязан оказывать милосердие к поверженному врагу, когда он уже не опасен, потому что враг тоже творение Божие – человек. И. А. Ильин пишет: « … принимая меч во имя Божиего дела, – «человек полагает свою душу, но утверждает свой дух и его достоинство»; поступая так, он не праведен, но прав». (Там же, стр. 43). Замечательные слова имеются в трудах Федора Достоевского – «в сердце каждого человека Бог с дьяволом борется». И если мы попытаемся путем насилия выжигать все злое в сердце человека, то можем породить еще более худшее зло в форме ожесточенного сопротивления. А если параллельно наличию злого в человеческом сердце попытаться создавать доброе, то добро постепенно будет расти и как тьма исчезает от усиливающегося света, так и злое в сердце человеческом будет вытесняться и уменьшаться по мере усиления добра. Я полагаю, что в противостоянии насилию должна быть какая-то разумная форма, вот ее и нужно искать. ___________________________________
Епископ Иринарх. Таковы слова Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). А у И.А. Ильина мы находим: «Война - это зло, но хотя воин не праведен, но он прав». И русский философ Н.Ф. Федоров писал, что если мы отказываемся защищать слабого, то этим мы потворствуем насилию сильного. Мы понимаем войну в форме насилия и ненасилия не в том плане, чтобы мстить врагу. Мы не призываем к ненависти и не во имя ее сооружаем памятники. Воин, взявший в руки оружие и вставший на защиту Отечества, проявляет любовь к ближнему и во имя любви полагает свою жизнь на поле брани. Воинское служение это форма насилия, но это вынужденное насилие. В нашем несовершенном мире нам всегда приходиться выбирать из двух зол меньшее. Это та форма любви, которая помогает ограничению насилия и вседозволенности. Мне понравилось высказывание В.И.Гараджа о необходимой форме ограничения насилия. Евангелие учит нас жертвенной любви – способности пожертвовать собой не в том плане, чтобы отдать свою жизнь во имя каких-либо своих собственных интересов, ибо Христос говорит в Евангелии от Матфея: «Кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф. 12, 30), – а в плане готовности и способности человека пожертвовать собой во время военных действий вплоть до самой высочайшей человеческой ценности – своей жизни во имя жертвенной любви к Богу и своему ближнему. ___________________________________
Епископ Иринарх. Вчера часто упоминали категории нравственности. Когда еще в семинарии я изучал нравственное богословие, то сделал для себя вывод о том, что нравственное это то, что выше нуля, то есть плюсовое пространство, а безнравственное – это в сторону минуса. Но не одинаковы сами нравственные системы, в них разные подходы. Некоторые полагают, что зло – это низкая нравственность, а добро – это высокая нравственность, таким образом то и другое, и нравственное и безнравственное обретает определенные нравственные категории, разница лишь в том, на каком историческом этапе эволюционного развития находится человек и как далеко он удалился от своего «животного предка». И здесь уже вчера оба направления проявились в подходе к пониманию нравственности. Расхождение католицизма и православия обусловлено не только ссорой папы и патриарха. В католицизме, даже если он развивается в России, доминируют западное влияние и западная культура. В православии – византийское влияние и византийская культура. Недавно возник экуменический термин: взаимопроникновение культур. Так, например, пальцы обеих рук пересекаются друг с другом до определенного предела, а далее – кисти рук полагают для пальцев непреодолимое препятствие. Так и взаимопроникновение различных культур возможно до определенного предела, за границами которого культурные ценности одной цивилизации не воспринимаются и не принимаются представителями другой. Можно пытаться понять причины возникновения тех или иных культурных ценностей, с уважением относиться к ним, но невозможно их принять и вместить в систему ценностей другого народа. Есть определенная форма западного, католического мышления и есть форма восточного, православного мышления. Если мы будем ссориться, то взаимопонимания не будет. Если же мы будем стремиться понять друг друга, то мы сможем сотрудничать в тех границах, которые являются для нас общими. ___________________________________
Епископ Иринарх. В любой религии чем выше учение о Боге, тем выше учение о вере и нравственности. И наоборот, чем примитивнее учение о Боге, тем ниже учение и о нравственности. Так, в африканских религиях низкое учение о Боге, там и нравственность соответствующая. К тому же, верующий, как правило, хороший человек, однако эти понятия не всегда тождественны. ___________________________________
Епископ Иринарх. «Никто никогда не имел ненависти в своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь» (Еф. 5, 29) – в этих словах заключена мысль о том, что человеку свойственно иметь любовь к самому себе. Есть три вида любви: к Богу, к своему ближнему и к самому себе. Важно, чтобы любовь к себе не превращалась в эгоизм, когда человек собственные проблемы решает в ущерб интересам своих ближних, а становилась любовью разумной, ведущей человеческую личность к духовному совершенству и уподоблению Богу в творении добра. Принцип: не делай другим того, чего не желаешь себе, – всегда оправдан, ибо даже не разбираясь в тонкостях морального учения, если в своих действиях будем исходить из данного положения, мы поступим по-христиански. В этих словах заключено все Евангелие. Мне духовник говорил так: все отдай другому, а себе – на кончике ножа. Это тоже христианский принцип, но это удел совершенства. Юноше, который хотел быть совершенным, Христос ответил: «все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи и следуй за Мною» (Лк. 18, 22). Это особый идеал. А в обычной христианской жизни поступай по отношению к другим так, как ты сам относишься к самому себе. ___________________________________
Епископ Иринарх. Относительно эгоистических интересов «живота» – это было сказано в полемике, а поэтому и однобоко, может быть. Действительно, в СССР было много народных достижений, но мирными они были только в брежневский период, когда народ при отсутствии войны и при наличии постепенного накопления материальных ценностей вступил в период некоторой стабильности. Однако в предыдущие периоды нашей истории в Советском Союзе было очень много крови… ___________________________________
Епископ Иринарх. Русская интеллигенция была либо атеистической до революции, либо, в большинстве своем, нецерковной, когда беседы на религиозные темы считались в семье признаком неприличия. ___________________________________
Епископ Иринарх. Напомню о богатом межрелигиозном миротворческом опыте советского периода. Так, в Москве было проведено множество международных конференций в защиту мира, на которых обозначилось, что в основе всех мировых религий лежат общечеловеческие нравственные ценности, базируясь на которых возможно объединение всех людей доброй воли. Единения мы можем найти только на основе этих общечеловеческих нравственных ценностей. Тот, для кого религия не является ценностью, не должен мешать этому единению. ___________________________________
Епископ Иринарх. Разумеется, в нашем диалоге нужно подчеркивать и говорить о том, что нас объединяет, а не разъединяет. И не приписывать религии особый фанатизм. В любой религии присутствует консервативная часть, но есть и либеральная, демократическая, а есть и золотая середина. Консерваторы в религии – это не обязательно фанатики. Разумный консерватизм помогает Православию, как и Католичеству, держать преемственную связь с отцами Церкви и с Апостольским Преданием. Консерватизм – это важная часть религии, которая хранит традиции от модернизма и обновленчества. Демократическая же часть порой склоняется даже до либерализма, каким был, например, Н.А. Бердяев. Демократы стремятся отвечать на вопросы, которые ставит перед нами современная жизнь. Однако следует держаться золотой середины, тогда мы будем находить общий язык в наших совместных встречах и диалогах и, одновременно, не утратим своей связи с Преданием древней Апостольской Церкви. ___________________________________
Епископ Иринарх. Я согласен с Вами, Виктор Иванович Гараджа, по крайней мере на 99% согласен. Сказанное Вами очень созвучно с моим пониманием, хотя в понятие секуляризации я вкладываю несколько иной смысл. Согласен и с Вячеславом Андреевичем Кайдаловым в том, что действительно религиозное мышление опирается на символы. Так, любовь – это состояние души, а не теория, как, впрочем, и религиозность. Приведу пример из индуизма. Учитель говорит ученику: «Я не могу доказать тебе, что сознание первично, а материя вторична, но я могу указать тебе путь, проходя который ты сам убедишься в этом». Религия – это не учение, а путь, который Церковь указывает человеку. И если человек его не прошел опытным путем, то грош цена его теоретическим религиозным воззрениям. Он должен пройти данный путь и убедится в том, что это иной опыт действительного познания себя и окружающего нас мира, сотворенного Богом. Так апостол Павел писал: «Знаю человека во Христе, который … восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать» (2 Кор. 12, 2-4). В другом месте он поясняет сказанное выше: «Но как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1 Кор. 2, 9). Апостол видел тот божественный мир, где сейчас находятся души праведников до дня воскресения мертвых и у великого Павла, положившего начало христианской богословской мысли, не нашлось слов, чтобы выразить то, что он ощутил во время видения. И хотя учитель Церкви Ориген заложил основы восточного богословия, но все начинается с апостола Павла, который был великий мистик-созерцатель и, одновременно, как человек ученый обладал удивительными способностями рационального мышления, умело излагал свои богословские воззрения. Возьмите, например, библейские пророчества в «Священном Писании». Один и Тот же Бог влагает в сознание разных пророков богодухновенные слова. Но каждый из пророков, в силу наличия у него литературного, философского или богословского таланта выражения своих мыслей, по-своему излагает полученные от Бога пророчества. Один более понятно для нас, другой – прикровенно. И мы стремимся к тому, чтобы современный богослов смог понятно выразить то, что он носит в себе самом. Христос живет в сердце человеческом и чтобы человек смог выразить понятным литературным, философским или богословским языком свою веру и свою жизнь со Христом, необходимо учиться этому. Важно уметь выразить свою веру и для мира, который находится за оградой Церкви. «Будьте всегда готовы всякому, – пишет апостол Петр, – требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Пет. 3, 15). Необходимо уметь изложить понятным языком не только для ученых, но и для всех, чтобы люди могли ясно понять то, о чем мы говорим с вами. Однако, у нас есть философский светский и богословский церковный языки и очень жаль, что в Советском Союзе на протяжении почти 100 лет они были разъединены, между ними не было соприкосновения. Правда, на Западе и, в частности, в Католической Церкви, несмотря на существующие проблемы этого искусственного разделения не было. Теперь коснусь термина секуляризация. Какой смысл я вкладываю в этот термин? Конечно, я несколько сужаю его. Что такое секуляризация: она в Церкви, в обществе или же только в человеке? Я православный, религиозный и для меня человек двусоставен – это дух и плоть. В Афинах мы зашли в Акрополь, где мое внимание привлекли маски афинян того времени, их лица. Или, например, скульптура афинянки – высокая, красивая, богатая, может быть. Извините меня, но все они несут на себе печать погрязших в страстях «разумных животных». В них не было духа. Язычество умертвило их дух и превратило человека в плоть. Но когда человек, образно говоря, превращается в животное, внутри его происходит процесс падения. В Афинском акрополе я действительно стал понимать утверждение христианских историков, что христианство спасло мир. Когда идет процесс секуляризации, требования плоти в человеке становятся на первое место. Утверждают, что вне религии можно быть умным, разумным, высокоорганизованным человеком. Это так, но при этом постепенно угасает дух, исчезает то, что соединяет нас с Богом – в человеке умирает все божественное, Бог покидает сердце человеческое и в нем поселяются демоны. Вот что такое секуляризация внутри человека в моем понимании. Секуляризация в Церкви – это когда человек пребывает в Церкви, а там не стало Духа Божия, что мы наблюдаем сегодня во многих протестантских Церквах. По-видимому, в последние времена и епископы будут, и священники, и монахи, и монастыри, блистающие золотом куполов, но все будут заботиться о царстве земного благополучия, забывая о том, что Царство Христа «не от мира сего» (Ин. 18, 36). Все будут говорить о Царстве Божием на земле. Недаром сказано в Евангелии от Луки, что «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» (Лк. 18, 8). Главная беда в процессе секуляризации любого общества в том, что человеческий дух умирает, а сам человек превращается в плоть. В красивую и любимую плоть. Он будет любить детей, он будет ценить семью, но он утратит понимание того, что «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих» (Мф. 4, 4). Необходимо, чтобы человек не превратился в разумное животное, чтоб в нем были живы не только плоть, но и его дух. В.А. Кайдалов. Личностью должен быть человек, личностью. В.И. Гараджа. Я не разделяю религиозную веру, но не воспринимаю себя как разумное животное, Епископ Иринарх. Преподобный Иоанн Дамаскин говорит, что человек имеет много общего с животным, он ест, спит, болеет, но одновременно он и отличается тем, что имеет бессмертную душу. Другое дело, что Вы можете не признавать в себе бессмертную душу, но я то на вас смотрю как на человека с бессмертной душой. ___________________________________
Епископ Иринарх. В. И. Гараджа, я абсолютно согласен с Вами, по крайней мере на 99% согласен. Сказанное Вами очень созвучно с моим пониманием, хотя в понятие секуляризации я вкладываю несколько иной смысл. Согласен и с В.А.Кайдаловым в том, что действительно религиозное мышление опирается на символы. Так, любовь – это состояние, но не теория. Приведу пример из индуизма. Учитель говорит ученику – «я не могу тебе доказать, что сознание первично, а материя вторична, но я могу тебе указать путь, где ты сам убедишься в этом». Религия – это как раз есть путь, который церковь указывает. И если человек его не прошел, то грош ему цена. Он должен пройти этот путь и убедится, это иной опыт действительного познания. У нас есть философский и богословский языки. Жаль, что на протяжении 100 лет они были разъединены, между ними не было соприкосновения. Правда, на Западе это имело место (хотя в католической церкви этого не допускали). Великий апостол Павел говорил: «когда я был вознесен до неба, не знаю в теле я был или вне тела, но око не видело, ухо не слышало. На сердце человеку не приходило, то что уготовил бог любящим его». Великий апостол видел тот мир, Божественный мир, где сейчас находятся души праведников до воскресения мертвых. Там должны не противники Бога, но те, кто стремится к Нему. У великого Павла не хватило слов выразить то, что он ощутил. Апостол Павел - основатель нашего практического богословия. Ориген заложил восточное богословие, но все начинается с апостола Павла. Это человек был мистик – созерцатель, но в тоже время великий рационалист, умело излагающий свои мысли. Для нас очень важно рациональное мышление. Возьмите, например «Священное писание», пророчества библейские. Ведь каждый пророк выражает по-своему. Бог один, и Он дает пророку вдохновение, вдохновенные слова. Каждой из пророков, в силу его литературных, философских, религиозных, богословских познаний, по-разному выражает свои пророчества. Один более понятно, другой менее понятно. И к этому мы сейчас стремимся. Очень важно, чтоб богослов смог понятно выразить, то, что он носит в себе самом. Христос живет в сердце человеческом, чтобы человек свою веру, свое видение Христа, свою жизнь со Христом смог выразить понятным, литературным, философским языком. Важно эту веру выразить, изложить как для ученых, так и для мира, который находится за оградой церкви. Необходимо, чтобы и вы смогли понять о чем мы говорим. Но, с другой стороны, и нам очень важно научиться вас понимать, знать всю эту научнуюи философскую терминологию. Так, для меня сегодняшняя встреча наиболее важна, поскольку в ней возможно установить контакт, взаимопонимание друг друга. Установить тот контакт, который позволит нам в дальнейшем, говорить на понятных языках, а не на разных языках. Итак, символ, например, любовь – это действительно то, что нельзя строго описать. Но если ты любишь – ты знаешь. Если не любишь, то не знаешь. Теперь коснусь термина секуляризация. Какой смысл я вкладываю в этот термин? Конечно, я несколько сужаю его. Что такое секуляризация: она в церкви или же в человеке? В человеке есть дух и плоть. Я православный, религиозный человек. Для меня, естественно, есть Бог, который творец мира и человека. Бог из ничего творит материю, мир, далее появляется жизнь. Жизнь она соединяется с материей, живет в этой материи, но далее эта жизнь соединяется в человеке с душою. То есть тот ангельский мир соединяется с тварным миром, с видимым миром. То есть в человеке живет ангельский мир – его душа бессмертная и живет. Христос, это Бог – вторая ипостась. Соединяясь, воплощаясь в человеке, Он воспринимает полное человеческое естество. Только оно уже падшее, потому, что Адам уже пал. Если бы Адам не пал, то воспринято было то, что не искажено. Но в данном случае Он воспринимает плоть падшего Адама. Таким образом происходит соединение божественного Бога-ипостаси с тварью, и тварь возводится до Бога – Отца. Вот, что происходит в мире, по христианскому богословскому воззрению. Я созерцаю, но поскольку плоть человеческая - падшая, смертная, то Христос проходит путь смерти и воскресения. Отсюда крест. Крест для нас не столько орудие пытки, сколько символ жизни – воскресения, восхождения на небо. И это надо иметь ввиду, когда мы говорим о секуляризации в церкви или в человеке, т.е. когда человек становится плотью. Я был в Афинах. Когда мы зашли в Акрополь, я посмотрел на эти маски людей афинян того времени, на их лица. Вы извините меня – это ведь животные, разумные животные. В них нет духа. Там языческий дух, там человек превращается в плоть. Так, например, скульптура афинянки. Она высокая, она красивая, она богатая, может быть. Кого угодно изобразите. Даже крокодила можно обрядить как угодно. Но когда человек превращается в животное, идет падение. В Акрополе я действительно стал понимать слова, что христианство - спасло мир. Когда идет секуляризация, действительно, плоть ставится на первое место. Когда человеку говорят, что вне религии можно быть умным, разумным, можно вообще быть высокоорганизованным человеком, но ведь при этом постепенно исчезает дух, исчезает то, за что мы боремся, то, что нас соединяет с богом – Божественное. Бог умирает. Я понимаю так называемую философию смерти Бога как то, что Бог умирает в сердце человека. Его человек умерщвляет. Вот, что такое секуляризация в самом человеке. Секуляризация в Церкви – это когда мы приходим туда, а там не стало Духа Божьего. По-видимому, в последние времена епископы будут, будут и священники. Будут и монахи, и монастыри будут. Они и процветать будут. И золотом купола будут блестеть. Но будут говорить о царстве Божьем на Земле. Христос сказал, что когда я сойду на землю, то найду ли я веру на Земле. Вот, в чем проблема. Когда я говорю о секуляризации, я вспоминаю, что когда началась секуляризация земель при Екатерине II, то епископ Арсений сказал, что это приведет к атеизму в России. И он был прав, и его пророчества сбылись. Главное в секуляризации то, что человек умирает. Он из Духа превращается в плоть. В красивую, любимую плоть. Он будет любить детей, он будет уважать семью, но он утратит, то, что его отличает от животного мира. Необходимо, чтобы человек не превратился в разумное животное, чтоб он был не только плоть, но и дух. ___________________________________
Епископ Иринарх. Я просто приведу пример в отношении креста и смерти. Апостол Павел пишет: «Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15, 14). Когда немецкая философия и так называемая «историческая школа» стали подрывать веру в Воскресение Христово, то они очень точно подрубали самые основы христианства. Если вы отрицаете реальность Воскресения Христова, то вы низводите Христа до уровня обычного человека и тем самым разрушаете христианство, в котором все зиждется на Крестной Смерти и Воскресении, о чем и говорит апостол Павел. К такому утверждению мы подходим только с религиозной позиции и это для нас значимая вещь. Но вы не религиозный человек и вы ставите Христа наряду с Буддой, с Муххамедом и т. д. ___________________________________
Епископ Иринарх. Религиозное сознание нельзя противопоставлять рациональному, потому что религиозное сознание прежде всего должно быть созерцательным, основанным на практическом опыте внутренней религиозности, можно сказать – мистическим в понимании восточно-христианской святоотеческой богословской мысли. Но оно может быть одновременно и рациональным, каким мы видим религиозное сознание у апостола Павла, у святых святителей Григория Нисского и Василия Великого, а также у ряда других православных богословов. Важно, чтобы мы умели рационально мыслить, когда имеем дело с философами-рационалистами, и могли понятно излагать рациональным языком внутреннее религиозное содержание человеческой личности и наше религиозное миросозерцание окружающего мира, частью которого является человек. ___________________________________
Епископ Иринарх. Я вынес огромную пользу из наших двухдневных прений, встреч, бесед, диалога и уважительных друг к другу споров. Здесь упоминали о значении проповеди Христа и я хочу привести несколько евангельских примеров. «Моление о чаше», где Христос в кровавом поту произносит слова, обращенные в молитве к Богу Отцу: «Отче Мой, если возможно, да минует Меня чаша сия; – и добавляет к сказанному, – впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26, 39). Здесь пример непротивления. Иной пример, где Господь говорит: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Апок. 3, 20). Здесь также непротивление, здесь нет насилия. Христос стучится в дверь нашего сердца и терпеливо ожидает, когда мы сами откроем Ему путь в свое сердце. Далее, Христос избирает вольное страдание, чтобы искупить человеческий род, о чем сказано в Евангелии от Иоанна: «ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3, 16-17). Опять здесь любовь противопоставляется насилию. У преподобного Ефрема Сирина есть высказывание о том, что Бог и ад сотворил по любви к человеку, потому-что Господь настолько любит Свое творение, что даже врагов Божиих не подвергает уничтожению, а дает им возможность продолжения бытия в том состоянии, в каковом они пребывают в аду как богопротивники. Для пояснения приведу слова преподобного Симеона Нового Богослова, который учил, что человек-грешник сначала сам создает ад в сердце своем, а потом распространяет его вокруг себя, а после кончины согласно своему внутреннему произволению оставляется среди себе подобных в аду. А человек-праведник сначала создает рай в своей душе, а затем, также согласно своему внутреннему произволению, после кончины поселяется в селениях небесных среди праведников. Таким образом даже ад не является насилием со стороны Божественного Промышления по отношению к человеку, а актом бездны милосердия и любви Божией к Своему творению, и уж отнюдь не актом жестокости, как утверждают многие неверующие исследователи христианства. Недаром Господь говорит в Евангелии: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного» (Мф. 5, 44-45). Здесь прямо утверждается о том, что путь к уподоблению Богу и обретению сыновства Небесного Отца лежит через подвиг любви ко врагам и молитву за своих гонителей. Тринитарной любовью пронизано христианское учение о Святой Троице. Если в иудаизме мы знаем одинокого Бога Отца, то в Новом Завете мы созерцаем Святую Троицу, пребывающую во внутритроичной любви Отца, Сына и Святого Духа. Мы знаем теперь, что Бог есть Любовь и Он сотворил видимый нами мир от избытка любви, а не потому, что нуждался в сотворенном мире. Поэтому Христос есть для нас тот небесный идеал ненасилия, бесконечный и до конца недостижимый божественный идеал, к которому мы должны стремиться и которому мы должны подражать в своем житии. И. А. Ильин говорит, что Христос все творит «Любовью через Любовь». Таков Христос – Божие Слово, Который сказал Петру: «возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26, 52) или «вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Ин. 18, 11). Но есть и другая сторона. Мир весь, в котором мы живем, лежит во зле (1 Ин. 5, 19), а мы представляем собой впадшее в грех человечество, не выполнившее своей миссии, возложенной на нас при сотворении Богом, как «и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий. ... Первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба» (1 Кор. 15, 45-47). Сейчас мы имеем дело с несовершенным человеческим общежитием, которое с лихвой преисполнено насилия, ибо чем больше греха, тем больше бывает насилия в этом мире. И наоборот, чем меньше в мире греха, тем ближе мы приближаемся к небу и тем больше уподобляемся Христу – образцу небесного ненасилия для каждого христианина. Это касается и внутреннего – духовного, и внешнего – физического насилия или ненасилия. Потому и Христос, как свидетельствует нам Евангелие, «сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и Дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин. 2, 15-16), – чем показал нам оправданность справедливого гнева, о котором, правда, сказано следующее разъяснение у апостола Павла: «Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф. 4, 26). Ненасилие – это удел для совершенных, подобных преподобному Серафиму Саровскому, который будучи зверски избиваем разбойниками, предпочитал принять смерть от них, чем проявлять какое-либо насилие даже ради защиты своей жизни, подражая вольным страданиям Христа перед Его крестной смертью на Голгофе. Мир же, во зле лежащий и исполненный греха, не способен в полноте воплотить идеал христианского ненасилия, поэтому и нуждается в ограниченном насилии со стороны государства, общества, закона. Для меня сегодняшний день является временем обретенного прозрения, а всем нам, каждому по-своему, удалось изложить понимание любви и ненасилия рациональным языком, понятным для современного окружающего нас общества. Я убедился в том, что мы можем понимать и обогащать друг друга. Мне сегодня открылось то, что именно Христос преподал нам лучший идеал – образ ненасилия, к которому всем нам необходимо стремиться и воплощать его, насколько это возможно, в нашей несовершенной жизни. ___________________________________
Епископ Иринарх. Я хотел бы еще раз высказать свою благодарность и поблагодарить светских ученых за творческую атмосферу, атмосферу доверия и взаимопонимания. В этой атмосфере мы терпимо относились к мнению других, хотя они не совпадали с нашими, а порой даже коренным образом противоречили нашим взглядам, поскольку здесь были собраны люди с довольно противоположными мнениями и взглядами. Здесь действительно царила атмосфера братского единства. Как говорил профессор Кюнг, когда приводил слова блаженного Августина, мы пытались достичь «в главном – единство, во-второстепенном – свободу, во всем – любовь». Это тот принцип, на котором всегда строилось христианское богословие. Спектр взглядов и мнений, которые мы выражали – это частные, но интересные и важные высказывания. С церковной стороны – это богословские мнения, а со стороны светской – философские взгляды. Как говорят: сколько голов – столько и умов, ибо каждый философ имеет свою точку зрения. Но, несмотря на все наши различия и свободу высказываний, мы все-таки сохранили любовь и братское уважение друг к другу. Я хотел бы всех вас поблагодарить за замечательную атмосферу нашей работы и еще раз сказать, что лично для меня эта встреча дала очень много, породила много размышлений. В моей суетной административно-управленческой жизни это был такой луч света, который будоражит мысль и сердце, помогает лучше понять и постигнуть пути решения многих проблем, которые беспокоят не только Пермскую епархию, но и всю нашу российскую страну в целом. Да пребывает благословение Божие на наших совместных дальнейших трудах!
24-25 мая 2006 года город Пермь |